|
Жанар Кусаинова Короткие встречи, короткие звонкиПьеса
Закрыться на месяц…
Ночь. Темно и мрачно за окном. Тускло. И Настя спит уже давно. Но вдруг, как взрыв атомный, телефонный звонок. С напором!
Юра. Алло, Настя привет! Ты что спишь? Ты зачем спишь в такую прекрасную ночь? Настя. Алло, Юр! Ты, что с ума сошел! Я уже сплю! Ты знаешь, который час? (смотрит на часы) Третий час! Спокойной ночи! Юра. Настя, только не бросай трубку! Мы закроемся в квартире на месяц, мы никого не пустим. Напишем детектив – 400 страниц, продадим рукопись и поженимся. Ты только не бросай меня! Настя. Господи, что за чушь ты несешь? Ты точно чокнулся! Ты же помнишь, мы всё решили, так будет лучше для всех. Нам нужно расстаться. Всё уже обсуждено, обговорено, всё вешаю трубку, пока, Юра! Юра. Стой! Алло! Алло! Ты когда-нибудь писала детективы? Настя. Нет, я их ненавижу! Юра. Я тоже. У тебя есть комп? Настя. Нет, мне ни к чему. Зато есть старая печатная машинка, бабушкина. Юра. Вот и отлично. Ты будешь печатать, а я диктовать. Настя. Я не хочу! Юра. Господи, что же делать? Настя. Знаю, надо отправляться баиньки. Мне через 4 часа ехать на работу. Думаю, что тебе тоже. Юра. Нет, мне уже не надо, меня уволили. Настя. О, ужас какой. Что же делать? А, черт, я все равно сейчас ничего не придумаю. Давай потом, обещаю что-нибудь. Ладно? А теперь… Юра. Не оставляй меня так, я умоляю тебя, любимая! Настя. Юра, я понимаю, что ты от нечего делать звонишь мне. Когда же ты поймешь? Я больше тебя не хочу! Я больше тебя не люблю! Мне больше тебя не надо! Хватит! Надо же иметь совесть, гордость!
Шорох в трубке, звуки борьбы, сопение. Наконец кто-то выхватывает трубку.
Валера. Алло! Это Валера, я друг этого оболтуса. Ты ничего не подумай, не принимай все так близко к сердцу. Просто Юра. творческий человек и к тому же пьян. Настя. Он меня уже достал. Ребята, вас там как раз двое, вот поговорите друг с другом, а меня оставьте в покое. Спасибо! Валерка. Я не против, но Юра хочет разговаривать только с тобой. Если честно, я и сам бы хотел, чтобы ты закрылась со мной на месяц в квартире. Настя. Похоже, вы оба пьяные в стельку. Валерка. Ну, да, не без того… Настя. Дорогой друг, поймите, я устала, мне завтра на работу, и вообще… Валерка. Хорошо, вас понял мадам, я его уложу спать, он проспится и все забудет.
И снова звуки борьбы, и трубку вырывает Юра.
Юра. Алло, Настя! Мы будем жить в лесу на реке! Я нашел для нас потрясающий берег, там много рыбы. Ты даже представить себе не можешь как много там рыбы. Настя. А я ее не люблю. У меня аллергия. Мне к 7 утра на работу. Спокойного утра.
А потом уже в 6 утра звонок. Это уже с работы.
Настя. Алло, если это Юра или Валерка идите, знаете куда! Надя. Что с тобой? Ты что? Алло! Это ты? Срочно беги к нам! Бегом! Настя. А что случилось? Надя. Ты чуть на работу не проспала. Ты срочно нужна. Подробности на месте. Настя. Окей, все вылетаю первым же рейсом.
Выскакивает из кровати, в ночнушке, выбегает из комнаты.
Явление 2 "Про Таню и Аню"
Аня и Таня курят в пустом туалете у открытой форточки.
Таня. Ты знаешь, Аня! Я вот у Темы была дома. Мамы не было. Мы с ним пиво пили. Целовались. А его бабушка глухая совсем, в соседней комнате спала. А он меня за грудь рукой схватил, мне даже горячо стало. Все внутри как перевернулось. А потом он меня в койку потащил, говорит, давай, ну давай, а потом будем математику делать, послезавтра на контрольную. Аня. И что ты? Таня. А что, ну какая ты наивная, ну, Аня! Ну, вот лежим мы в койке. И это самое. А тут у меня в сумке тамагочи, мне из Китая отец привез. Пикает особым пиком. Кушать хочет. Мой тамагочи, мой Ванечка. Я Теме – Ну, подожди, ну, постой! Он же умирает! Мой Ванечка. А Тема мне - Ты что больная! И не стал с меня слезать. И вот умер мой Ванечка! И ничего не поделать. Я так плакала, я так любила его, а Тема козел ржал. Поссорились короче. Ну и пусть, не очень - то и хотелось. Я взяла и убежала. А бабушка его так ничего и не узнала, что я здесь была, и что у нас было, она очень глухая и спит крепко. У меня всегда так, вот хомяк был - помер, котенок был - помер, попугай был - помер. Я даже боюсь, а если мужа возьму, что будет. Аня – А вот у меня тоже история была. Вот у моего отца есть друг, он взрослый дядька, ровесник папе, даже старше, наверное, не знаю точно. Он мой крестный. И знает меня вот с каких лет, он мою маму вместе с папой из роддома встречал. Всегда меня баловал. А когда я в больницу попала, он кровь сдавал, не спал ночами, сидел и ждал, что будет. Таня. А своей семьи у него нет что ли? А дети? Аня. Нет, он сирота. Детдомовский, никого нет, мама говорит, что он к нам прирос, она его любит. Она смотрит на него так, она на папу так давно не смотрит. А он, он знаешь, какой! У него, правда, шрам на лице, небольшой. На щеке, ожог. Это у него от первого брака осталось, он потом развелся и никогда больше. Не мог жениться, даже встречаться с женщинами не мог, у него в душе что-то сломалось. Он спал, а жена его взяла, и что-то в лицо ему брызнула. Она психически больная. Она вот недавно в психушке умерла. Он ездил, хоронил, плакал. Но шрам ничего, даже украшает. Таня. Боже мой. А я вспомнила, это же тот мужик, который тебя из школы привозил на машине? я видела его на машине, шикарная машина. Аня. Ну, да, он самый. Так вот, мы как-то едем, молчим, на друг друга не смотрим. Но что-то такое вдруг появилось. Он смотрит на меня украдкой, глазами такими, будто я больше не ребенок, и вот грудь у меня уже. Лифчик ношу и ноги длинные, бедра узкие. Жарко стало ему. Он даже окошко открыл, и снег летел в окошко. Зима. Вот, зуб даю, я перчатку сняла, к его руке прикоснулась, и он задрожал, его как током. Таня. А потом? Аня – Приехала я к нему, захожу в квартиру. А у него все белое, все чистое, как в больнице. Я ему говорю, знаешь, меня тут машина облила, можно я у тебя почищу? и голову помою. У меня так случилось, я мобильник уронила, и стала поднимать, а меня машина грязью, всю. Сволочи, а дело было ближе к весне, все тает, лужи. И пальто и брюки и волосы. Он пальто с меня снял. Стал чистить. И молчит, и напряжение такое, что вот - вот искры полетят. Я из ванной выходила, в халате его, он большой, сползает с меня. Ничем не привязать. А он уже все постирал. Стоит и смотрит на меня, в руке сапог, чистит его. А глазами ест, вот правду говорю, ест меня. Я, тогда не сводя с него глаз, просто снимаю халат и все. И стою перед ним без халата. Он подходит ко мне, а в руке сапог, и руки дрожат. Сказать ничего не может, отвести глаза не может. Я счастливая была, представляешь, вот! Я как женщина, разделась, а ему на меня хочется смотреть. Это женская власть называется, да? я вот в журналах читала, в глянцевых. Я все время их читаю. Таня. Ты что? Больная? Зачем ты так? За что ты так? С ним? Аня. А вот я такая. Он потом отвернулся к стене от меня и сказал - Девочка моя. Я ведь тебя знаю, сколько лет, ты оденься. Я ведь тебя из соски кормил, учил ходить, ты как котенок в моей ладони помещалась. Я ведь отец крестный тебе. Не надо так со мной, не дразни. Я и так еле-еле держусь... я ведь мужчина, господи, столько лет... неужели я еще могу что-то чувствовать, я думал, что все умерло внутри, как пожар прошел. Как огнем... Таня. А ты что? Аня. Я оделась, а потом когда все высохло, ушла. А он уехал сразу же, почти через два дня после этого, куда-то в Сибирь, сказал что навсегда, какие-то дела. По работе. Пишет письма нашей семье. Друг семьи. Крестный отец. Да, говорю тебе, он меня захотел. Он меня полюбил. Меня настоящий мужчина полюбил, не то, что наши из класса. Мне так интересно, а как это с настоящими и взрослыми? Со старшими... Таня. Играешься ты и балуешься. А ведь живой человек... Аня. Ну, и что? Если мне интересно?!
Раздается звонок на урок.
Аня. Ага, ну что пошли? Таня. Пошли.
Они бросают окурки на пол и выходят.
Явление 3
Регистратура. День. Пыльные полки с историями болезни. Их разбирают медсестры Надя и Настя.
Надя. Так, умершие складывай в эту кучу, живые на вторую. Иваненок – живой, вторая полка. Маркина – умерла, в кучу, Бурлаков – вторая, а нет…Или…(кричит Насте) Настя, как там Бурлаков? Настя. В тяжелом состоянии. Ждем, что же будет. Отложи пока его карточку. Надя (откладывает). Хоть бы ему повезло. Ну, хоть бы!
В окошко регистратуры заглядывает Зина, у нее в руках журналы.
Зина. Благослови вас бог! Настя. Да, спасибо и вас также. Зина. И пусть дух поддержит вас в вашем нелегком труде. Настя. Господи, что сегодня какой-то церковный праздник? Зина. Для беседы о боге не нужен праздничный день… Настя. Может быть вы и правы, но простите, мы работаем. Нам сегодня только проповедей не хватало. Надя (шепотом). Настя, ты зря. Это же Зина, ну это же, дочь покойного Семена Барковского. Недавно умер, на той неделе. Зина. На этой неделе, простите. Надя. Соболезную вам. Зина. Если бы знали, как он боролся, он такой сильный был, воля у него крепкая была, вы даже представить себе не можете. Я молилась, молилась, надеялась, но на все воля бога, вы знаете, это так, уповайте на Бога и только на него, на себя уповать грешно. И только Бог, его воля на все. ( голос Зины срывается, она плачет) Надя. Валерианки хотите? Зина. Спасибо не надо. Дайте пожалуйста карточку отца. Вам все равно не надо, все равно выбросите. Надя. А зачем вам. Вы что понимаете что-нибудь в медицине? Вы что собираетесь судиться с врачами. Учтите, они сделали все что могли! Зина. Нет, не собираюсь, я и так все понимаю. Просто надо мне вот и все. На память (ей отдают, она жадно хватает и прячет в сумку) И это еще возьмите. (отдает журналы какие-то, религиозного толка) . От проповеди отказываться грех. Надя. Спасибо. Зина. Ну, я пойду. Надя. Всего доброго.
Зина выходит.
Настя (шепотом). Терпеть не могу всяких проповедников. Достали как.
Зина делает вид, что ничего не услышала, выходит, поджав губы. На пороге оборачивается вдруг.
Зина – Благослови вас Бог.
Зина перекрестила Надю и Настю и вышла. Вдруг - телефонный звонок. Медсестра Надя берет трубку.
Надя. Больница, я вас слушаю. Фрида. Алло! Простите, пожалуйста, я звоню вам из Берлина, ищу Давида Берковича. Он врач - кардиолог. Позовите его, пожалуйста, я вас очень прошу, это важно…скажите ему, что говорит Фрида. Надя. Он умер вчера ночью. Сердце не выдержало. Соболезную вам… Фрида. Жаль, как жаль… у кардиолога не выдержало сердце. А ведь я звоню ему, чтобы сказать…Его брат, мой муж тоже умер, два дня назад, я не могла до вас дозвониться. А знаете, может быть, так даже лучше. Надя. У нас телефон не работал. А сегодня починили. (Собирается повесить трубку) Фрида. Милая, не бросайте трубку, я ведь здесь осталась совсем одна, простите мое горе… Надя. Я вовсе не собиралась бросать трубку. Я вас слушаю. Фрида. Спасибо. Мне очень не ловко отнимать ваше время. Расскажите, пожалуйста, о последних днях Давида, хоть что-нибудь о нем. Если это возможно…Если у вас есть время. Хотя о чем я говорю, это же больница, у вас никогда нет времени… Надя - Ничего, минуту я могу потратить. А знаете, он очень хорошо жил, работал много. Вот, пациенты его уважали, любили его… Фрида (плачет в трубку). Простите. Все-таки жаль, что он не поехал с нами в Германию, ему здесь было бы хорошо. И нам с Марком спокойнее. Они очень дружили. И я любила Давида. А язык немецкий так и не выучила. Так и живу непонятно как. Знаете, вы, наверное, будете смеяться, у меня с утра болит спина, как у нас в городке, в те дни, когда сильный ветер. Скажите, какая у нас, в Светлогорске, погода сейчас? Надя. Да, у нас действительно дикое ветрило! Просто жутчайшее. Фрида. А в Берлине солнечно! Надо же, живу в Берлине, а спина болит у нас, дома. А вчера не болела. Надя. Вчера ветра не было. Фрида. Вот видите. Даже смешно. Мы с Марком недавно уехали из родного городка. Марк настоял на переезде. Всего год прожили в Берлине. С сыном, Яковом. Якова сбила машина. Мы остались с Марком вдвоем. А теперь я одна. Простите, что я говорю с вами об этом. Мне теперь не с кем поговорить, позвонить некому. Вот позвонила Давиду, а он... Ну, не буду вас отвлекать. Спасибо, что вы побыли со мной. А можно я еще раз позвоню? Просто иногда очень нужно услышать человеческий голос. Надя. Да конечно! Держитесь. Хотя, иногда надо поплакать, чтобы легче стало, как в детстве, чтобы потом заснуть сладко мягким сном. Но долго плакать нельзя, затягивает, и глаза потом болят. Учтите! Всего доброго! Жду! (кладет трубку, затем берет историю болезни Давида) Давид Беркович, умер, в кучу…прости и прощай, Давид. Спасибо тебе, за все. Настя слушала весь этот разговор – Боже мой, какой ужас, остаться одной, на старости лет в чужой стране. Не зная языка, ни друзей, ни знакомых. Я бы не выдержала… Надя. Я бы тоже. Трофимов - живой. Вторая полка. Синицкий живой - вторая полка. Тальевская умерла – в кучу.
А в это время в окошко регистратуры заглядывает беременная старшеклассница, это Таня. Она смущенно смотрит на девушек и прячет глаза.
Настя. Таня Митрофанова? Бери. (Протягивает карточку)
Таня кивает, берет карточку. Она очень стесняется и волнуется.
Настя. Беременности своей стесняется. А чего стесняться. Лучше рожать, чем помирать. Верно? Таня – А кто сказал, что я буду рожать? Настя. Ну как хочешь. Хотя…может ты и права, никто тебя не обвиняет…А может ты вообще не беременная? Анализы ведь еще не пришли. Хотя конечно лучше рано родить, чем вообще никогда! Надя. Ага, точно. (листает карточки) Поливанов – помер – в кучу. Тамарина – живая - вторая полка. Ковзель Иван - живой – вторая полка. Настя Волкова – померла – надо же померла. Я знала ее со школы еще. Болгарин – живой – вторая полка. Виктор Простаков – помер – в кучу. Господи, как много карточек мертвых накопилось. Целая гора. И как это все тащить нам, представляю, мы еще наглотаемся с тобой пыли сегодня, а Насть?
Настя кивает. Медсестры листают карточки, сортируют их, кладут на полки. Таня выходит из кабинета. Дверь захлопывается.
Квартира Насти. И снова телефонный звонок. Уже днем.
Автоответчик. Привет, вы позвонили Насте, меня нет дома, позвоните позже или после гудка оставьте телефон и имя, я перезвоню вам как только смогу. Юра. Черт, уже 12 –ый час. Где ты? Алло! Возьми трубку. Я взял бумаги и чернил, и уже придумал, что мы будем писать. Я думал об этом всю ночь. И все утро. Возьми трубку.
День. Кабинет регистратуры. В окошко регистратуры заглядывает Лена. Она отдает свою карточку Насте.
Настя. Ну как ты? Лена. Говорят, вроде как ремиссия, но…вы же понимаете, это рак. А я им говорю- Понимаю, чего же не понимать. Они меня опять к себе пригласили, говорят, что надо бы показать студентам, очень редкий случай, пока жива, надо бы. А мне не жалко, приду еще, показаться. Настя. Но это ты главное не отчаивайся. А то совсем потеряешься… Лена. А что я? Я ничего, я держусь. Вот ваша карточка, спасибо. Настя. Удачи! Лена. И вам того же!
Она отдает свою карточку, уходит.
Зина бродит по улицам. Вдруг звонок на мобильный.
Зина (берет трубку). Алло! Я слушаю! Где ты? Ты вчера не звонил мне, и позавчера, и как ты? Я? Я опять на улице проповедую. Несу людям бога. Нет, это не ерунда, и не болезнь. Вы все говорите, что с тех пор умер отец, я скатилась с катушек. Знаешь, это дает мне право чувствовать, что я живу не зря, ты не поймешь. Я просто пытаюсь выжить, мне надо выжить. Не кричи на меня, нет, это не секта. И если дело на то пошло, то между тобой и богом я выберу бога. Он бессмертен и будет со мной всегда. А ты…Да пожалуйста, до свидания! (она вешает трубку)
Зина осматривается, видит какого-то человека и подходит к нему.
Зина. Здравствуйте! Я несу вам благую весть! Прохожий. Отстаньте!
Зина подходит к кому-то еще.
Зина. Здравствуйте! Я сделаю вас счастливым! Прохожий. Что? Зачем? Как? Зина. Вы знаете, что у вас есть Спаситель? Прохожий. Спаситель? А опять это вы! Ну что вы лезете ко всем со своими картинками! Чертовы сектанты!
Зина подходит к третьему прохожему…
Зина. Здравствуйте! Господь благословил вас! Прохожий. Спасибо! А что сегодня Пасха? Христос воскрес или … Зина. Нет, сегодня не Пасха. Прохожий. Рождество? Зина. Нет. Просто я пришла возвестить вам о Боге! Прохожий. Нет, спасибо, я тороплюсь.
Зина подходит к проходящей мимо девушке.
Зина. Христос умер за вас. Прохожая. О, как скучно. Зина. А если бы он убил бы вас ради себя? Прохожая. Ну, это было бы по крайней мере оригинально. (уходит)
Зина подходит к кому-то еще.
Зина. Здравствуйте! Прохожий. Здравствуйте! Зина. Я принесла вам самую значительную книгу в мире! Прохожий. Библия? У меня такая дома есть. Спасибо. Зина. Но постойте, вы наверняка читали ее, давайте вместе прочтем… Прохожий. Милая моя! Вот идите домой, и там читайте, сколько влезет.
Зина подходит к еще кому-то.
Зина. Здравствуйте! Мир вам! Христос умер за вас! Прохожий. А мне пофиг, я сатанист!
Зина подходит к Лене.
Зина. Здравствуйте! Лена. Здравствуйте! Мы что знакомы? Простите, не помню! ААААААААА (вглядывается) Вы, кажется, эльф? Зина. Нет. А почему вы так решили? Лена. Просто на прошлых ролевых играх я видела девчонку, похожую на вас. Ну, хорошо, если не эльф, то кто? Зина. Я – Зина. Христос умер за вас. Лена. А я – Лена. Так вы говорите, умер? За меня? Вы уверены? Зина. Да. Лена. Мои соболезнования. Но я не просила его об этом. Зина. Вы сатанистка? Лена. Нет, что вы. А вы, да? Зина. Нет. А вы верите в Бога? Лена. Конечно, верю. У меня ведь есть сердце. Зина. Это хорошо. Значит, вы знаете об Иисусе. Лена. Знаю. Но Иисус не мой Бог. Зина. А кто ваш Бог? Лена. Кто? Никто. Он не личность. Он сильный и мощный. Он называется Жизнь, Природа, Космос и Абсолют. Зина. Это не Бог. Христос - Бог. Он любит всех нас. Лена. Мне кажется, что он был веселый и добрый парень, он был наивен и верил в разные чудеса. Он был клевый, если бы он жил сейчас, то, наверное, дружил бы с разными хиппарями и неформалами, пел песни под гитару, бродил бы по лесам с палатками. Путешествовал бы автостопом. Он не был мрачным, он был светлым, все остальное детали. Не от него, а от его учеников. А он был просто настоящим роковым парнем. Нашим. Прикольным и все такое. По настоящему живым человеком. И с ним было просто очень и очень. Чувак любил тусовки и его перло, когда он проповедовал и бродил по дорогам. Я в это верю, я так думаю… Зина. Я даже не знаю, что сказать вам. Христос умер за вас. Лена. Я благодарна ему за это. Но…а почему вы выбрали его своим Господом? Зина. Потому что мой Бог умер за меня. Он принес достаточную жертву для того, чтобы я любила его. Лена. То есть вам нужно для того, чтобы полюбить человека, или даже Бога, вам нужно получить от него какую-то жертву, и чем больше она, тем сильнее вы будете любить и верить… Зина. А ваш бог умер за вас? Лена. Нет, мне не зачем это. Пусть живет долго и все такое прочее. Я не жажду ничьей крови. Зина. Но любовь не может существовать без жертв! Мы всегда жертвуем. Свое время и силы, средства и душу…А он отдал свою жизнь. Вы верите, что он воскрес на третий день? Лена. Верю. Мы все воскреснем. После нашей смерти, и будет пир и будет музыка. И свет повсюду. Все найдут покой и станут счастливы. И на дворе будет вечное лето, сияющая радость. Зина. А как же ад? Лена. Ада не будет! Зина. Что за ересь вы несете? Какая же справедливость без наказания? Лена. Ага, справедливость тоже требует жертв? Вы в своем уме? Что вы все время повторяете одно и тоже - жертвы, смерть, ад, наказание. Что с вами? Зина. Со мной истина. Со мной, правда! Со мной Христос! Лена. Ясно. Простите, но мне не нужен гроб господень. Зачем мне его кости, если я вижу его свет и любовь. Мне не нужны святые мощи, останки на площади, не нужны образа, чтобы верить. Я люблю. И верю, что в конце мира будет только свет. Да! И все. По вере нашей… Зина. Да, по вере вашей. Христос простит ваши заблуждения, если вы покаетесь. Лена – Ну, что ж…Мне пора. Зина – Мы можем еще поговорить о Боге, если вы захотите…(достает из кармана визитку, протягивает ее Лене, та берет) Лена – Спасибо.
Они расходятся. Звонок на мобильный. Зина бросается к своей трубке.
Зина – Да, я слушаю. Я проповедовала. Да. Я тоже тебя простила. Скоро буду. (Уходит.)
Лена смотрит ей в спину. Улыбается. Тоже уходит. И вдруг звонок мобильника.
Лена – Да. Я пока в городе. Да, у меня рак, опухоль злокачественная. Говорят ремиссия. Ничего, чувствую себя хорошо. Что? Пока не знаю насчет операции. Ну, что ты, никакой тоски, никакой печали. Я как всегда весела и радостна, как… Ты знаешь, я очень похудела за последние дни, буду торчать в твоем горле костью, тонкой, сияющей костью. Что? Говори громче! Я ничего не слышу. Громче! Черт, ничего не слышно. Давай потом поговорим. Ладно? Ну, пока!
Лена уходит.
Вечер. Вокзал, там и встретились они. У памятника…
Дама из газеты, у нее в руках зонтик, розовый. К ней подходит Тетя Вити, смотрит внимательно, видит зонтик и радостно подходит, мол, ну вот конечно, а я искала… Тетя Вити. Простите, это вы одинокая и не замужняя дама? Это вы объявление давали? Дама из газеты. Я. Но, извините меня, я с мужчиной знакомится, хотела, а не с женщиной! Вы наверное что-то перепутали, или у меня такое объявление двусмысленное получилось...Простите меня. Тетя Вити. Да нет. Я все поняла, так как надо! Витя, иди сюда.
Витя подходит. Витя одет и выбрит, светится, сияет. Пиджак старенький, но чистенький. Волосы прилизаны, гладко-гладко на голове. В руке гвоздики, красные, штук 5. в газетке.
Тетя Вити. Витя, поздоровайся, это та самая дама, которая из газеты. Дама из газеты. Скажи даме комплимент. Витя стесняется, кивает, улыбается. Ему за 40. Даме из газеты тоже. Они смотрят друг на друга.
Дама из газеты. Простите, а вы кто ему? Я думала, что мужчины на такие свидания самостоятельно ходят. Тетя Вити. Я тетя его, отца- матери у него нет, у него эпилепсия есть и сердце больное, и там разные еще проблемы, но вы не бойтесь и не волнуйтесь, я сама волнуюсь очень и он тоже, а ему нельзя. Он застенчивый. Я волновалась, а вдруг у него во время вашей встречи приступ случится. А вы не сможете ему помочь, а я здесь, я помогу. Вы знаете, что нужно делать при таких приступах? Дама из газеты. Нет, не знаю, дело в том, что я не врач, я музыковед, занимаюсь творчеством Мусоргского. Вы любите Мусорского? Тетя Вити. ет, я музыку не слушаю, я на хлеб - заводе работаю, хлеб выпекаю. Булочки там. Булочек хотите, у меня есть. Дама из газеты. Простите, я на диете. За фигурой слежу. Тетя Вити. А, ну понятно, все-таки у вас уже возраст. Вам пора. А я не слежу, я смирилась, и с весом, и с жизнью своей. Это, знаете ли, отрезвляет, когда смиришься, такой покой сердцу сразу. А у вас детей нет? Дама из газеты. Нет, и не будет, так получилось. Но я готова усыновить, удочерить, я готова. Могу быть отличной приемной матерью. Я смогу если надо. Я смогу. ( дама из газеты едва не плачет, но сдерживается изо всех сил) Тетя Вити. Ну, что же вы, не огорчайтесь. И усыновить можно. И удочерить, нам это гораздо лучше, у нас сами знаете, наследственность, мучайся с нею потом, вот. Знаете, лучше иногда никаких детей, чем... Возьмите булочек. Дама из газеты. Спасибо. От сдобы добреют. (Берет и откусывает маленький кусочек) Тетя с Витей. Вот-вот. И я это говорю. Хлеб вообще всему голова, углеводы на столе всегда должны быть, как в сердце радость. Витя стоит рядом, улыбается виновато, он не знает, что и сказать. Наконец находит.
Витя. Милые дамы, а давайте я вас
угощу, пройдемте так сказать, в кафе.
Возьмем три салата "Радость", и три
кофе, и конфеты. У меня как раз сегодня
зарплата. Я садовником работаю, сегодня
как раз... Но это не интересно. Мы
пройдем? Дама из газеты молчит.
Дама с Витей. Не отказывайтесь! Только не отказывайтесь, очень прошу вас! Очень! Мы с Витей давно ни с кем не ходили в кафе. И давно никуда не ходим. Я случайно купила газету, думала объявление написать, мол, котят отдаю даром. Вы любите котят? У меня есть, могу подарить сколько угодно. Рыженькие такие. К туалету приучены. Про что я... Да, открываю газету и вижу ваше объявление, я подумала, что...мне так оно понравилось... Дама из Газеты. Спасибо. тетя Вити. Как там у вас было написано. Если ты одинок, и тебе грустно смотреть одному из своего пустого окна на счастье других, и хочется своего, и если ты, как и я любишь наблюдать за звездами и слушать музыку в ночной темноте... Если в сердце твоем нет льдинок... Я даже расплакалась над вашим объявлением, вы так здорово пишете, вам книги писать надо. Точно! Я всем на работе показывала ваше объявление. Бабы плакали. Нет, Верка не плакала, она смеялась, но что с нее, лахудра она и есть. Дама из газеты. Спасибо за добрые слова... Но... Витя. Пойдемте с нами, в кафе, мы вас не обидим. И простите мою тетю, если...она добрый и наивный человек, порой вмешивается туда, куда и не следовало бы, это наверное от того, что слишком много сдобы...Так вы идете? Такой вечер замечательный, не хочется портить. Дама из газеты. И действительно, вечер хороший. Белые ночи. И дома никто не ждет, торопиться не к кому, и сама я, честно говоря, никуда давно и не с кем. Витя. Значит, пошли? Дама из газеты. Пошли! Витя. Спасибо большое. Вы даже не представляете, как я вам благодарен! Простите, забыл, это вам. (Отдает гвоздики.) Дама из Газеты. Какие славные цветы. И вам спасибо, за цветы и за все. Тетя Вити. Вот ведь как хорошо. Тьфу, тьфу, тьфу. Только хлеб без меня к салату не берите, я сама выберу, я ведь знаю в нем толк. И алкоголь брать не будем. Вите нельзя. Не будем брать алкоголь. Дама из газеты. Не будем.
И они пошли по улице, и вечер был хороший. И в руке были гвоздики. А дома никто не ждал.
Вечер. За каждой школой есть такое место, где встречаются после уроков для выяснения отношений, для первых поцелуев. Для драки или просто покурить, тайное от взрослых место. Так вот это именно такое местечко, крыльцо за школой. Две самых обычных девочек - подростков сидят на ступеньках. Это Таня и Аня, они старшеклассницы. Курят. Темнеет. Аня. Ну, и как ты? Таня. (достает из кармана тест по беременности, они вдвоем рассматривают его) Капец. Две полоски. Значит, что? Капец, хоть бы, ну как это? (разворачивает инструкцию, вертит ее туда - сюда, передает Ане, та тоже крутит) Ой, это же значит, что я беременна! Ой, ужас, какой! Только никому- никому, никогда-никогда, лады? Аня. А вдруг мы ошибаемся? Вот смотри, вторая вроде как слабенькая совсем, может и вовсе ничего не значит, или все - таки? Ужас какой, блин! Таня. А может и значит или все-таки нет? Ну, тоненькая, ну и что? Или что? Ой, мамочки, а что делать? Ты только маме не говори моей, и вообще никому! Ладно? А то я вот, я же...ой, влипла я как, влипла! Никому не говори, ну дай мне слово, ну пожалуйста! Аня. Ты, что? Мы же свои люди... Кому я скажу, мы же подружки. Ну, мы же со дет-сада всегда вместе, всю школу всегда вместе. А он знает? Таня. Нет, конечно! Что я совсем? А что ты бы рассказала? Аня. Еще чего! Хотя, ну он же тоже вот, как бы... Ну как бы сказать, ну... он же тоже в этом участвовал. Таня. Ага, еще как участвовал! Активно! Ненавижу его, сволочь, вот она наша бабская доля. Говорили мне, а я не верила, вот и поплачу, ой поплачу! Аня. А он что, просто так, да? Ну, пусть он тоже теперь, вот... (Таня зло бросила на нее взгляд) Или нет! Сами обойдемся, правда? Только как?! Маме не скажи, ему не скажи, а кому скажи?! Хочешь, сестре моей позвоним, ты только не расстраивайся...(достает мобильник) Она у меня умная, вот школу закончила, на первом курсе учится, взрослая, знаешь! Мы сейчас с ней посоветуемся! Она конечно знает что делать! И маме не скажет! Ну, так как звонить? (Таня машет головой, Аня набирает номер) Але, Викуся? Это я, чмоки-чмоки! У меня вот, знаешь...(Таня мотает головой, мол, не надо, Аня прикрывает телефон ладошкой) Ты что передумала? Ладно, не буду (убирает ладошку) У меня вот вопрос, скажи, а вот если у меня по алгебре тройки, я вот в институт поступлю? Ну, да, к тебе на факультет...А, ну ясно, а трудные? Я говорю экзамены, трудные? А...ну понятно. Понятно, говорю. Ладно, потом поговорим, чмоки-чмоки! Пока! Таня. И, слава богу, и не надо! Аня. Ну, подруга, ты даешь! Она клевая, она крутая, она же моя сестра, никогда меня ни за что! А ты? Что ты развела ромашку, то надо, то не надо! Ну, так чего делать будем? Хочешь, тете позвоним? У меня тетя есть, прокачаешься! Вторая мама! Таня. Не надо мне никаких теть и сестер. Я сама не знаю, что мне надо! Господи, хоть бы все назад вернуть, ни за что бы не стала! И почему я только послушалась его, самой стыдно! Ужас-то ведь какой! Кошмар! Да я так, думаю, что все-таки... Аня. А ты не думай, тут думать нечего... придется все-таки кому-то сказать. Или маме твоей, или тете моей, или Викусе. Сами мы вряд ли что придумаем... хотя, ты знаешь, говорят, если что-нибудь тяжелое поднять, то оно поможет. Или, например, если много прыгать или там бегать, то есть физически напрягаться. Таня. Точно? Аня. Ну, наверное. Вот не зря же на сохранении лежат. Не бегают там, а Ле-Жат. Значит, если не лежать, а бегать, то эффект будет отрицательный! То есть не сохраняться, а наоборот! Это же логично, правда?! Таня. Бегать, лежать, какая теперь разница! Все равно, других вариантов нет. Будем пробовать!
Школьный двор. На земле много окурков. Девочки бегают по кругу.
Таня. Ой, я больше не могу. Боже мой, какой ужас. Меня сейчас вырвет. Мама! Аня. Вот, действует! Что я говорила? Одним словом, логика! Таня. А может, хватит бегать? Меня ведь уже тошнит! Аня. Ты что! Нет, только-только действовать начало. Надо еще добавить кружок! Вот видишь, чуть-чуть осталось, ты только потерпи. Таня. Ой, я не смогу. Ань, ты только не оставляй меня! Аня. Ты что? Мы же свои люди! Давай, беги! Таня. Ань, знаешь... Аня. Что? Таня. Я никогда никого не полюблю!
Они продолжают бег.
Сцена 3
Вечер. Аня и Таня в квартире у Тани. Ночь. Они прячутся за шторами. Стараются, потихоньку смотреть в окна, не раскрывая штор, в щелку.
Таня. Ну как? Ты его видишь? Аня. Вижу. Вон он идет к нашему дому...Хорошо, что твоих дома нет. А то мало ли, вдруг пришел бы, разговоры завел бы, и твоя мама узнала бы про все. А ты ведь точно не беременна? Таня. Нет, слава богу, у меня месячные вчера пошли. Я уже думала, если не пойду, все маме расскажу, пусть делает со мной что хочет. Ну, вот пошли. Аня. И хорошо, а то я тоже собиралась сестре сказать. Она у меня умная, на первом курсе учится. Таня. Да, вот мы тоже туда же пойдем. В этот же институт, на один факультет, за одну парту, как в школе. Аня. Ага.
Звонок на мобильный.
Таня. Это мой телефон. Блин, где он? (она оглядывается, ищет, не может найти, роется в карманах, в сумке, наконец, находит его на полу, среди книг) Аня. Кто это? Он? Он, да? Таня. Да! Что делать? Ответить? Аня. Не знаю. Ты как думаешь? Таня. Отвечу. Пусть! Аня. Ну, давай... Таня. Але! Я слушаю. Нет, я не дома. Я с мамой. Да, в гостях. Не могу долго говорить. А что ты хотел? А вот я не знаю, хочу ли я тебя видеть. Да! Вот ты вдруг продаешь, то появляешься, как будто, так и надо. Мне вот так не надо. Да! Все, я не хочу с тобой говорить! (бросает трубку) Аня. Ну? Таня. Баранки гну! Не хочу с ним разговаривать. Ну его. Аня. Ага, и дался он тебе, он тебя не стоит. А что говорил -то? Таня. Да ничего особенного, как всегда. Аня. А...
Снова звонок на мобильник.
Таня. Опять он... Аня. И что ты? Таня. Не буду подходить. Пусть хоть зазвонится весь! Достал! Аня. Ну-ну! Таня. О! А что если я ему скажу, что была от него беременна, и что сделала аборт? Пусть он чувствует себя виноватым, пусть ему будет стыдно. Ты знаешь, как делают аборты? Аня. Ну, там ложатся на кушетку, ну, там наркоз колят, ну, тошнит после этого. Мне сестра рассказывала. Она делала. Таня. А больно? Аня. Не помню, вроде как да...Она давно мне рассказывала. Я честно говоря, толком не помню,...хочешь, позвоню, спрошу? Таня. Вот позвони! И пусть он мне часы купит или там еще что, потому что виноват. Аня. Ну, так я звоню? (достает свой мобильник, набирает номер) Таня. Нет, не звони. Я передумала.
Все это время, пока они разговаривают, танин мобильник продолжает звенеть.
Аня. Настырный. Звонит и звонит. Таня. Ну и пусть. Пусть звонит. Мне все равно. Аня. А вот это хорошо? Ну, когда...Мне сестра толком и не рассказывала. А мама и не говорила никогда. Таня. Ты про что? Аня. Ну, когда ты с ним, ну понимаешь... Таня. А... Не знаю, честно, ничего особенного. Просто как-то очень никак. И зачем вокруг этого столько шуму наводят? Не понимаю. Аня. Как совсем никак... А в кино как-то даже очень... Таня. Размечталась. (вдруг хватает трубку, кричит в нее) Никогда! НИКОГДА, ты меня понял, НИКОГДА! Я все сказала! (бросает трубку и садится на пол и плачет горько, горько. Сидит, обхватив колени руками)
Аня бросается к ней, обнимает ее.
Аня. Ну, что ты! Ну, зачем, ну не плачь...
И снова телефонный звонок...
Ночь, комната Насти, Настя спит. Вдруг телефонный звонок.
Настя . Алло. Я слушаю! Почему вы молчите? Господи, который час? (смотрит на часы) 2 часа ночи, ужас! Алло! Может это с телефоном что-то?! Алло! Я сейчас повешу трубку. К о л я. Алло, вы меня слышите? Я Коля! Настя. Какой еще Коля? К о л я. А ты Настя, да? Настя. Да. Откуда ты меня знаешь, где ты взял мой телефон? К о л я. Я у папы взял, в записной книжке. Он нас бросил, все вещи забрал, а книжку забыл. Настя. У какого еще папы? К о л я. У Юры Трофимова. Моя мама его жена, она вас видела. Она говорит, что ты курва, нашего папу увела. Настя. Ничего не понимаю, он что женат? У него есть сын? А мне говорил, что… К о л я (перебивает). Из-за тебя мама и папа разошлись, а ты теперь с папой живешь, да? Настя. Нет, не живу. Так получилось. К о л я. Да уж, ни себе, ни людям. Как собака на сене. Так мама говорит… Настя. Думай, что хочешь. Ты мне лучше скажи, ты почему в 2 часа ночи не спишь? Ты что один дома? К о л я. Да, один, мама в больнице на дежурстве, она у меня врач. Я не спал, телевизор смотрел. Сначала мультики, потом новости, потом боевик, потом кино про голых теток и дядек, потом триллер про вампиров, а теперь свет отключили, во всем доме, сижу в темноте, мне страшно стало. Я решил доказать себе, что я не трус и позвонил тебе, чтобы… Настя. Чтобы что? Ругаться? К о л я. Да, ругаться. Настя. Ты думаешь, после этого ты перестанешь бояться? К о л я. Ну да. Настя. Тогда ругайся. Внимательно слушаю. К о л я. А тебе что не будет обидно, что я на тебя буду орать? Настя. Нет, не будет. Понимаешь, страх и злость это как болезнь, это лечить надо. Любыми способами. Если тебе станет легче, то мне не будет обидно. Я слушаю тебя… К о л я (пауза). Ну не знаю. Настя. А ты подумай. К о л я. Я думаю. Настя. Наверное, тебя хорошо воспитали, если ты не знаешь плохих слов. К о л я. Ага! А ты тоже думаешь, что я трус? Настя. А тебе сейчас страшно? Ты еще боишься вампиров? К о л я. Уже нет. Мне и, правда, стало легче. Само собой. Настя. Вот и хорошо. К о л я. А нам свет дали… Настя. Отлично! В твоей жизни появился свет. Это замечательно. Знаешь, а ты не стесняйся, если чего-то пугаешься. В этом ничего стыдного нет. Коля, у тебя есть фломастер или ручка? К о л я. Есть. Настя. Тогда возьми, пожалуйста, и закрась мой номер и мое имя так, чтобы не прочесть было, а еще лучше вырви страницу. К о л я. Хорошо. Настя. Спасибо, Коля. И ложись спать. Спокойной ночи, сладких снов. К о л я. Да, спокойной ночи, Настя! Сладких снов. Ночь. Улица. Тема и его друг Сеня идут к дому Тани и Ани… Сеня – Не понял, она что тебя кинула, да? Тема - Ну типа да, по ходу. Сеня – А ты чего? Паришься по этому поводу? Тема - Ну, да, есть децл. Сеня – Ну ты что много кэша на нее потратил? Тема - Да нет, не так чтобы… Сеня – Тогда о чем спич? Тема - Ну, понимаешь…я… Сеня - Ты что влюбился? Блин! Скажи, нет! Скажи, будь пацаном! Тема - Ну, понимаешь, дело в том, что, короче…да! Сеня – Нет! Да ты чо! Ты чо! Ты чо, чмо что ли? Отряд не заметил потери бойца! Тема - Ну и чего теперь? Теперь я что не человек, что ли? Сеня - Ну не знаю я, какой ты человек, но то, что не пацан, это точняк! Ты сбился с пути, брат. Втрескался в нее, а она видеть тебя не хочет. Что ж ты так, надо блин, аккуратнее. Круто ты попал на тиви. Тема – Ну да! А что делать? Понимаешь, мне без нее, ну совсем никак. Совершенно. Сеня - Ты плохо читал форум пикаперский, как я погляжу. А скорее всего вообще не читал! Блин, учишь дурака, учишь! Ты что забыл, что такое – некст! Следующая по английски! Если с этой не прокатило, все, плюнь и забудь! Смотри сколько их вокруг крутится. Тема- А я не хочу следующую, я хочу ее. Понимаешь? Сеня - Похоже, ты крепко влип, парень! Короче, тебя вылечит только одно! Т10Д! Тема- Это что еще за дурь? Сеня - Ну, как? Это же…Трахни других 10 девушек! Все просто как в аптеке! Тема - Ты что серьезно? Сеня – Ну да! А что? Пойми друган, ты на крючке, пора слезать! На этом катке рыба не водится! Тема - Ты когда-нибудь так сильно… Сеня – Я что дурак? Ты точно не читал форум пикаперов… А надо бы как отче наш. Новые времена, новые молитвы. Короче, трахни еще 10 девочек. Все ясно? Ю андестенд ми? Тема – Сеня! А пошел бы ты! Сеня – Я-то пойду, а хреново-то не мне, хреново-то тебе…Я как друг, ептыть! Тема – Хорош друг! Катись отсюда! Сеня – Не думаю, что имеет смысл! Тема – Это все твои штучки-дрючки! Главное вставить, остальное чепуха…Так? Сеня – Ты лузер, Тема! Тема – Зато ты гандон рваный, Сеня! Сеня – Хватит! Похоже, дружба кончилась. А жаль…И это из-за какой-то там…
Тема врезал Сене, Сеня упал, поднялся, завязалась драка… В это время девочки выглянули в окно. Таня и Аня. Они увидели, что Тема дерется с Сеней.
Аня – Смотри! Таня. Ой, да! Аня – Видишь! Ну что делать – то будем? Таня – Я к нему не пойду! Аня. И правильно! Пусть получит по башке! Нечего было тебя так… Таня – Ага, пусть получит! В это время в драке появилась первая кровь. Сеня бьет Тему, у Темы лицо в крови. Аня – Смотри, кровь! Таня – Все пошли! Где моя куртка? Аня – Ты что! Пусть ему еще Сеня врежет! Ну! Таня – А черт, обойдусь и без куртки! Выбегает из квартиры, босиком. Аня за ней. Аня – Таня! А как же гордость! Ты что так к нему и побежишь? Хоть обуйся дура!
Таня не отвечает. Она подбегает к мальчишкам.
Таня – Эй, вы!
Мальчишки оглядываются, видят ее. Они даже драться перестали.
Тема- Таня! Таня, ты пришла. Сеня – Блин! Сопли потекли ручьями. Тема – Ты пришла! Ты все-таки! Таня – Да! Тема – Таня! Таня – Я сто лет Таня! Сеня – О, еще одна! (он указывает на Аню.) Аня бежит к ним. У нее в руках тапочки Тани. Аня – Ты забыла Таня. Таня – Спасибо. (надевает тапочки) Сеня – Ладно, лед тронулся, господа присяжные заседатели! А я пошел! Я лишний на этом празднике жизни. (Уходит.)
Таня и Тема смотрят друг на друга.
Аня – Светает. Скоро утро…
Но ей не отвечают.
Занавес.
|